21414

АЛЕКСАНДР БАЛУЕВ И АЛЕКСАНДР ФЕКЛИСТОВ ОБ АНТРЕПРИЗНОМ ТЕАТРЕ И НЕ ТОЛЬКО

АЛЕКСАНДР БАЛУЕВ И АЛЕКСАНДР ФЕКЛИСТОВ ОБ АНТРЕПРИЗНОМ ТЕАТРЕ И НЕ ТОЛЬКО

Когда редакция BERLIN24 узнала, что в Российском Доме науки и культуры со спектаклем «Великолепный мужчина» будут выступать Александр Балуев, Александр Феклистов и Мария Порошина, то, естественно, мы не могли упустить такую возможность пообщаться с популярными актерами театра и кино. К сожалению, нам не удалось поговорить со всеми - сначала мы побеседовали с Александром Феклистовым, потом появилось время ответить на наши вопросы и у Александра Балуева. Поскольку для интервью мы выбрали тему антрепризного театра, и некоторые вопросы специально повторялись, для вашего удобства мы объединили два интервью в одно.

АЛЕКСАНДР БАЛУЕВ И АЛЕКСАНДР ФЕКЛИСТОВ ОБ АНТРЕПРИЗНОМ ТЕАТРЕ И НЕ ТОЛЬКО

- Не кажется ли вам, что для многих зрителей посещение антрепризного спектакля, это не сколько приобщение к искусству театра, сколько возможность посмотреть на своих любимых актеров? А что для самих актеров антрепризный спектакль – шанс заработать в паузах между съемками, способ поддержания себя в актерской форме, возможность увидеть новые города?..




АЛЕКСАНДР БАЛУЕВ И АЛЕКСАНДР ФЕКЛИСТОВ ОБ АНТРЕПРИЗНОМ ТЕАТРЕ И НЕ ТОЛЬКО А.Б. Ну, в общем, вы частично ответили на все вопросы. Нельзя в одну строчку это все вместить. Заработать деньги? Ну, в кино мы зарабатываем несравненно больше, чем здесь. Опять же, смотря кто как, кто снимается – то так, кто не снимается… Я вообще говорю про движение, не конкретно про этот спектакль, а вообще про антрепризу. Кто-то зарабатывает только этим, поскольку в государственных театрах, как была беда, так и осталась, ничего там не меняется, кроме этих дуремаров, которые за ниточки дергают актеров, а по сути, по существу, это довольно раболепское сущестование в государственных театрах. В общем, по этой причине я и ушел оттуда уже давно и никогда не вернусь больше. А для меня лично, поскольку я не работаю в таком театре государственном… Я учился на театрального артиста, я все же театральный артист, для меня это необходимость, просто я должен хотя бы один раз, два, три раза месяц видеть зрителя, слышать зал. Неважно где он находится – в Берлине или в Новосибирске, или где-нибудь еще, для меня это большого значения не имеет. Потому, что кино отбивает эту возможность. Ты работаешь технологически, часто, конечно, с партнером, но иногда бывает со штативом или с фонарем каким-нибудь вместо партнера или партнерши. Ты, вроде, играешь что-то, камера фиксирует это, а общаешься сам с собой, грубо говоря. Если долго этим заниматься, можно потерять вообще профессию. Так что, для меня это движение, это возможность встречи с ожидаемым зрителем.

- Ну ведь это так, что у многих людей отношение к антрепризному спектаклю несколько пренебрежительное?

АЛЕКСАНДР БАЛУЕВ И АЛЕКСАНДР ФЕКЛИСТОВ ОБ АНТРЕПРИЗНОМ ТЕАТРЕ И НЕ ТОЛЬКО
А.Ф. Сегодня, мне кажется, будет то, о чём вы сказали, потому что у нас украли два чемодана с костюмами и с креплениями для декораций.

- В Германии?

А.Ф. В городе Кёльне.. Прекрасное место, могу подсказать… Возле Кёльнского собора оставляете микроавтобус с декорациями и костюмами, и они благополучно у вас уезжают. И потом они, наверняка, оказываются на помойке, а мы как посыпанные тараканы бегаем по самым дорогим сэконд-хэндам, потому что там всё есть в одном флаконе, и покупаем себе всё, что можно. Так что, простите, заранее, дорогие зрители - сегодня так… (Тут следует сказать, что спектакль прошел безупречно, зрители не раз вызывали актеров на бис, и никто даже не заметил последствий возникших перед спектаклем сложностей. – И.М.)
Вообще, если говорить без криминальной темы, то дело в том, что именно эту пьесу выбрал я, потом предложил её режиссёру, своему сокурснику Михаилу Макееву, потом Александру Балуеву, а потом подключилась Маша Порошина. В этой пьесе ты можешь свои инициативу, желание, мечты воплотить в одном. Это не всегда получается в репертуарном театре.



- Вы согласны с мнением, что часто антрепризные спектакли очень халтурные?

А.Ф. Я не знаю, я не смотрю их. Кроме того, мне негде их смотреть. Они ездят так же как и мы. И поэтому я не знаю, но говорят, что - да. Но мы стараемся.
А.Б. Это уже зависит лично от того, кто этим занимается. Есть много халтуры, как много халтуры есть и в государственных театрах, приходят – уходят… Я не буду сейчас конкретику давать, но это все равно зависит от того, кто занимается тем или иным делом. От режиссеров, актеров… Если это халтурно исполнено, то это не важно – антреприза это или иные формы.

- Мне трудно представить голливудских звёзд, которые поехали в Айову или Айдахо с антрепризными спектаклями. По всей видимости тут все же большую роль играют деньги?

А.Ф. Да, знаете, я снимался с Жераром Депардье, который жаловался нам, что очень мало платят… В отличие от голливудских актёров, всего какие-то три миллиона… Поэтому же всё относительно.. Ну, конечно, не плачут у меня дети по лавкам. Но я люблю путешествовать, я люблю играть те роли, которые я не могу в другом месте получить. И, в конце концов, я кормлю семью. Но кроме того эта пьеса, именно эта пьеса, она ещё интересна тем, что её трудно ставить. И в этом смысле я люблю, как бы, спорт такой в искусстве. Как это можно сделать, как это можно придумать? Там между сценами проходят годы, а у нас это всё укладывается в полтора часа. Поэтому мне кажется, что это была любопытная задача. Вот этим мы и занимаемся.

- Если брать серьезные театральные премии – «Чайку» или «Золотую маску», то есть ли у антрепризных спектаклей шанс их получить?

А.Б. Не выдвигают такие спектакли.

- Почему?

А.Б. Существует некое неприятие официальных государственных учреждений, неких других организаций. Для антрепризных спектаклей в Благовещенске устраивают фестиваль. Мы были там в прошлом году с этим спектаклем, завоевали первое место. Там только антрепризные спектакли. Это не перемешивается, к сожалению, существует некая негласная война между таким и таким театром. Идиотизм, но так оно и есть.
А.Ф. Их не берут из-за предвзятого отношения к ним. Обычно это малочисленные, малонаселённые спектакли. Я играю в антрепризном спектакле в котором 18 человек, мы привозили сюда «Бориса Годунова». Это не антреприза, это сделала Международная конфедерация театральных союзов, но сути это не меняет, мы все из разных театров, по сути - это антреприза. Но мы не можем её играть в России из экономических соображений. Мы не можем в зале на 400 мест бесконечно повышать цены, а на Западе мы играем ее уже 10 лет.

- В России всегда было много антрепризы. Даже императорских театров было не так много, в основном - антрепризные театры. Это специфика России?

А.Ф. Нет. Я вам скажу, что в Англии есть только один репертуарный театр, а всё остальное можно назвать антрепризой или частным театром. У нас как раз всё наоборот: 207, по-моему, театров в Москве, и мой знакомый английский режиссёр, с которым я работаю уже много лет, удивился и переспросил: сколько? Потому что это абсолютно не норма ни для какой столицы мира. Поэтому, мы как раз в самом лучшем творческом и свободном положении. Мы можем делать сегодня это, завтра - то, а на Западе, если ты не Роберт де Ниро или Жерар Депардье, то они работают официантами и ждут своих ролей. Они не могут работать в театре, потому что они связаны договорами. У нас таких жёстких договоров пока нет. Поэтому мы, повторяю, в счастливом положении.

- У вас обоих мхатовское образование, но вы больше ушли в кино. И вообще, много хороших театральных актеров уходят из театра в кино. Почему это происходит?

А.Б. Мы уходим… Мы не уходим… Кино, это, во-первых, некий способ, чтобы тебя узнали. Потому что, если любой артист скажет, что он не ставит задачу, чтобы он стал известным - это не правда, это ерунда все. Любой артист хочет быть известным, другое дело, зачем эта известность нужна? Если просто на плакатах повисеть, что-то там порекламировать – зубную пасту – это одно дело, а если это все-таки для того, чтобы зритель, приходя на спектакль, знал на кого идет, он это может узнать только через кино, к сожалению, или через телевидение. У кино почти нет прокатов, а телевидение работает на полную катушку. Поэтому многие артисты и снимаются на телевидении, чтобы их знали, а потом уже идут в театр, в антрепризу идут, чтобы зритель понимал, на кого он идет.
Когда зритель приходит на спектакль, я не согласен, чтобы не соприкоснуться с театром, но в основном, чтобы увидеть любимых артистов, и это главное. Так всегда было, есть и будет. Как ходят на американских звезд, которые приезжают куда-нибудь, чтобы на них посмотреть, что он живой, что у него, оказывается, две руки и две ноги… И на наших ходят, чтобы посмотреть вживую, благо у нас есть такая возможность играть на сцене.

- Но в кино вам все же работать интересней?

А.Ф. Нет, почему? Я и театре много работаю. Буквально в этом году мы выпустили «Бурю» Шекспира. Уже сыграли почти 50 спектаклей.

- Вы согласны со словами классика, что «важнейшим из искусств для нас является кино»?

А.Ф. Ну там никто не договаривает вторую половину: а также эстрада и цирк.
Я не знаю. Я сам хожу в театр в качестве зрителя в поисках интересного и потрясшего тебя спектакля. И делаю это, может быть, чаще, чем другие, но, к сожалению, не всегда это получается найти. Просто существует специфика: если спектакль хороший, то это потрясение сильнее чем в кино, а, если спектакль плохой, то это мука адовая. Плохое кино можно смотреть, отвлекаться, зевать, пить чай, почёсывать пузо, гладить собаку и т.д., а с театром такое не получается, просто приходится иногда уходить в антракте… Специфика восприятия легче.

- Лично для вас есть разница в подготовке в к антрепризному или к репертуарному спектаклю?

А.Б. Я сейчас играю только один спектакль в репертуаре новосибирского театра «Красный факел», который называется «Маскарад», и для меня нет разницы. Я туда давно приезжаю, спектакли идут три дня подряд. Я приезжаю ночью и на следующий вечер играю. Точно так же, как мы сюда приезжаем. Другое дело - здесь труднее, приходится постоянно переезжать. А там я приехал, ночую, мне удобно, комфортно, потому, что я никуда не тороплюсь. Для меня никакой разницы нет. Это ерунда все, что антреприза – это какой-то легкий труд, и ничего серьезного.
Зрители приходят с ощущением, что это будет что-то такое легкое, дурацкое, а уходят и страдают: ну не ожидали такого, мы привыкли, что если привозят что-то, то очень веселенькое, легенькое, а вот к таким спектаклям как-то нас не готовят. К сожалению, это так.

- Как известные московские актеры оказываются в провинциальных театрах?

А.Б. Этот опыт был давно уже, не со мной, а раньше. Евгений Александрович Евстигнеев, покойный, ездил. В Москве тогда шли спектакли, такие же, как… в Иваново, и известные артисты просто перемещались в другой город и играли там те же самые роли в тех же спектаклях. Такое было.
Мне позвонил директор этого театра и пригласил сыграть. Я сказал, что не могу, у меня нет времени. Он сказал, что давайте сделаем так: мы выпустим спектакль с другим артистом, нашим, а потом вы просто введетесь. Я сказал: так пойдет. Они действительно выпустили, я приехал и за неделю ввелся в готовый спектакль.

- А что касается нашей театральной школы, которая считалась самой сильной в мире, она таковой и осталась?

А.Ф. Я был председателем экзаменационной комиссии МХАТа в последний год, просмотрел все дипломные спектакли, и меня это очень порадовало. Они не претендуют на высокие оценки в смысле постановки и формы, они больше направлены на то, чтобы обучить людей. И школа, как я вижу, есть в людях! И это очень важно. Я сразу могу отличить на съёмочной площадке человека, который хорошо учился в училище, точнее, было ли у кого учиться, а кто - не очень. Это, к сожалению, часто очень видно. В кино потом всё вырезается, соединяется… Но что меня приятно поразило, например, мюзикл я смотрел, мне казалась, что такие вещи репетировать надо года два... По каждому пальцу, по каждой нотке люди двигались, переодевались, выкидывали всякие коленца, номера, реквизиты и костюмы, и всё это они сделали за потора-два месяца. В наше время такого не было. Я этому порадовался.

- А вы не хотели бы стать режиссёром?

А.Ф. Я бывал в этой шкуре, но как-то я пока имею мужество не ставить.

- А набрать свой курс?

А.Ф. Я преподавал шесть лет в школе.студии МХАТ. Сейчас это невозможно, потому что нет времени.

- Вы в других городах бываете, говорите, что любите путешествовать. А Вы хоть успеваете смотреть-то эти города? Кроме того, чтобы искать одежду взамен украденной?

А.Ф. Да, конечно. С антрепризой это, к сожалению меньше получается, а, вот, с обычными гастролями, когда, например, неделю сидишь в Оксфорде, то ходишь по музеям, гуляешь..

- А в Германии уже были на гастролях?

А.Ф. Да, бывал. Мы привозили в Берлин «Бориса Годунова».

- Какое было впечатление от публики, от города?

А.Ф. Ну как Вам сказать… Я очень мало знаю Берлин, а Германия мне очень нравится - красивая страна… и очень правильная страна. Я сам себя иногда называю немцем в России.

- Нас уже торопят организаторы гастролей, показывают знаками, что вам пора готовится к спектаклю. Тогда последний вопрос. Чем вы порадуете зрителей в ближайшее время?

А.Ф. Я всё лето снимался в неувядающем сериале «Сваты». И сейчас, кстати говоря, мы снимаем один сериал - «Дневник доктора Зайцевой». Это немецкая калька. Замечательный сериал, который тут шёл. Я не знаю, как он тут называется. Сериал с ироничным, прекрасным, смешным, юморным текстом. Так что это последнее, что я делаю на телевидение, нельзя сказать в кино, а в театре - «Буря» Шекспира.
А.Б. Скоро на Первом канале выйдет сериал «Жуков», где я играю Георгия Константиновича Жукова с сорок пятого года по конец его жизни.

- Спасибо за интервью. Мы желаем вам побольше интересных ролей в театре, и надеемся, что увидим вас еще не в одной сотне фильмов.

А.Б, А.Ф. Спасибо!



Интервью вел Игорь Магрилов
Фото автора

Другие статьи автора:
Tags:
Juwelier und Schmuckwaren in Berlin. Russisches Gold in Deutschland. Gold und Silberankauf in Berlin.
Заказ русских продуктов в Европе. Заказать русские продукты в Европе